Анатомия кризиса христианской семьи

Недавно в Сети прошла спонтанная акция «Я не боюсь сказать», во время которой женщины делились своими историями о сексуальном домогательстве. Подобные события обычно игнорируются религиозниками, не удостаиваясь ни их личного участия, ни стороннего комментария – так уже сложилось в нашем постсоветско-атеистическом обществе, где церковь оттеснена на задворки социума и чувствует себя там очень уютно. А жаль, что верующие женщины молчат, ведь им есть что сказать.

Некоторые представители церкви, конечно, выразили своё отношение: «Всё у нас хорошо. Не драматизируйте. Церковь учит уважать женщин». Если бы эти люди привели конкретные и многочисленные примеры, подтверждающие их слова, мы бы им поверили. А пока реальность говорит об обратном: «Множество пастухов испортили Мой виноградник, истоптали ногами участок Мой; любимый участок Мой сделали пустой степью; сделали его пустынею, и в запустении он плачет предо Мною; вся земля опустошена, потому что ни один человек не прилагает к этому сердца».

Иисус Христос пришёл, чтобы исцелить сокрушённых сердцем, чтобы проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу. Я думаю, что акция «Я не боюсь сказать» - прекрасный повод начать громко говорить о глубоком кризисе христианской семьи. Если даже люди в светском обществе устали от гнетущего молчания, то можем ли молчать мы, видя плачущие сердца христиан и пустеющие церкви?

В статье я буду приводить примеры из опыта нахождения в лоне традиционной протестантской церкви, но, думаю, что и в других церквях ситуация не лучше.

Если воскресным утром вы заглянете в глаза жёнам пасторов и дьяконов, молодёжных лидеров и просто «мужей по сердцу Божьему», вы увидите страх, боль, отчаяние, равнодушие, подавленность, но никак не радость и мир в Святом Духе. Сразу скажу, что есть исключения, но общая ситуация именно такая. И настало время «приложить к этому сердце». Иисус учил, что познанная истина освобождает. Глядя на лица людей, зашедших в тупик, благодаря «учению Христа» и «доктрине Solo Scriptura», сомневаешься, что то, во что они верят, и есть освобождающая истина. Очевидно, они давно находятся в рабстве заблуждений.

Жизненные иллюстрации

Несколько примеров для иллюстрации состояния «христианских» семей. Я намеренно беру отдельные слова и фразы в скобки, чтобы указать на несоответствие их истинного значения тому, как они понимаются и проповедуются в церкви.

Одна женщина, много лет живущая в состоянии стресса, унижений, безразличия и насилия со стороны своего супруга, но прилежно сохраняющая верность завету, поделилась: «Если бы мой брак был бумажкой, я бы без капли сожаления скомкала её и вышвырнула в мусорную корзину».

Другая молодая христианка меньше года назад вышла замуж. Видя тиранический характер её избранника, многие советовали девушке отказаться, но она упорно говорила, что «все люди грешные», «конфликты будут всегда», «всегда есть надежда, что он изменится». Теперь она вздыхает и, наблюдая за семьями других, задумчиво спрашивает: «Вот почему так бывает: вроде бы перед свадьбой молились о Божьей воле, вроде бы, создавали семью с христианином, но прожили не очень? А потом вдруг муж умер, вдова вышла замуж за другого – и расцвела. Может, потому что во второй раз люди ответственней подходят к выбору спутника жизни?» В глазах боль от ран эмоционального насилия. И нет выхода.

Мужчина-христианин живёт в браке около 5 лет. Создавал семью по принципу «просто нормальная девушка-христианка». Живут вроде бы счастливо. Слово «вроде бы» можно выделить жирным шрифтом. Вместе отдыхают, вместе работают, вместе спят. Но почти не разговаривают: «Она никогда не сказала ничего доброго о моих мечтах и планах. Ни разу не спросила, о чём я думаю… Наш брак, как сделка. Каждый методично выполняет свою часть. Я выношу мусор, она – варит суп. В нашей семье нет души, нет жизни. Когда я читаю Библию, особенно, строки о любви, я не перестаю задавать себе вопрос: «Почему всё это звучит как утопия, применительно к моей жизни? Вроде бы, слова правильные, но они всегда остаются всего лишь теорией». И не говорите мне, что нужно начать проявлять любовь. Я делал это много раз. Я заинтересован в сохранении отношений. Но она всегда считает, сколько я потратил денег из «нашего бюджета» на этот романтический ужин или милый подарок, и не говорит даже «спасибо». Это глухая стена. Где выход?» Другой христианин ему советует: «Нет, конечно, разводиться нельзя. Вот мы с женой уже два с половиной года не разговариваем, и она отказывает мне в близости. Но мы же не разводимся!».

Ещё случай. Сын пастора женился на девушке не из семьи служителей. Как говорят, свадьба была по любви. Однако супруги всё время скандалили из-за авторитарного характера мужа, а посторонние удивлялись: «Как же христианин так себя ведёт?» В итоге семья распалась, но обвинили девушку. Религиозники сказали: «Оно и сразу понятно было, «из мира»… Тут даже наследие веры со стороны супруга не помогло бы».

Другая история. Муж-«христианин» избивает жену. Она решила забрать детей и переехать в другую квартиру, но он нашёл её и там. Тогда женщина убежала на восток и поселилась недалеко от линии разграничения. Супруг-насильник приехал и туда, но так как эти христиане верили, что верующим нельзя жаловаться в полицию и выносить сор из избы, судясь у «внешних», они обратились за помощью к украинским военным, расквартированным неподалёку. А те объяснили супругу всё по-мужски.

Традиционная церковь из бывших «отделённых». В общине появилась новая прихожанка из другого города. Она уже много лет следует за Христом. В прежней общине эта женщина проводила встречи для молодых девушек по подготовке к браку и на новом месте сразу же занялась сестринским служением и своим открытым сердцем, с вызовом к закоренелым традициям, расположила к себе сердца многих христианок. В результате однажды после служения к ней подошла молодая жена дьякона и попросила поговорить. Они сели в тихом уголке, и у девушки по щекам полились слёзы, которые она никак не могла остановить: «Год назад у нас родился ребёнок. Мы живём не очень богато. И вот недавно я узнала, что я опять беременна. Я в шоке. Мой муж, он считает, что детей должно быть, сколько Бог даст. Я не знаю, что делать. У нас все так учат. Но я так не могу… Я себя ненавижу… Помогите мне!» - дальше девушка уже не могла говорить и просто разрыдалась от отчаяния.

Недавно проводился семинар для церковных служителей – о сексуальном насилии. Для начала ведущий попросил участников поделиться своим взглядом на этот вопрос. Прослушав ответы, он был поражён: «Вы знаете, что юридически то, что вы делаете, называется насилием?» Большинство потупили взгляд и замолчали, но некоторые даже имели смелость заявить, что он ошибается, и они поступают по Библии, имея власть над своей женой. Во время кофе-паузы мы беседовали об этом с христианским психологом. Она сказала, что порою сердце разрывается от боли, когда выслушиваешь церковные истории о «счастье», но внушает надежду её справедливое заключение: «Бог долготерпит, но Он всё видит. И когда чаша терпения переполняется, Он вмешивается и разрушает всё до основания».

Сегодня церкви пустеют, и в немалой степени, из-за семейного кризиса. Большинство этому огорчается, а я радуюсь: хорошо, что Бог опустошает те церковные корабли, которые уже очевидно идут ко дну.

В качестве финальной иллюстрации приведу статистику. На одной молодёжной конференции ведущий попросил присутствующих поднять руку, если они хотят повторить в своей жизни пример счастливой семьи родителей. Из ста человек подняли руку только пять.

Культурный контекст семейного кризиса

В чём причины подобных ситуаций? В наслоении культуры на традиционное учение постсоветской протестантской церкви. Библия в любом народе воспринимается через призму культуры. А какие доминанты в культуре украинцев?

Во-первых, ценность личности сведена к нулю. Истоки – в строевом характере советского уклада. В школах – общественные туалеты без дверей и перегородок, в армии – общий душ (в «Цахале», например, это запрещено уставом), принудительные и позорные медосмотры «всем классом» и прочие подобные вещи, которые как штрихи в картине с детства формируют у человека общее представление о себе, как о винтике в системе, как об овце в стаде. Подобный подход культивируется и в церкви, где ценность свободы отрицается (разве что «свобода стать протестантом»), а единство в многообразии отвергается в обмен на однородность одноликой массы. Когда личность сама по себе не ценна, эмоциональное насилие, разрушающее душу, вообще не воспринимается как проблема, и единственное, что может стать поводом для сбора братского совета, - буквальное рукоприкладство. В итоге, тысячи женщин влачат существование униженных и оскорблённых, но «любимых», - ведь не бьёт же?

Вторая культурная доминанта – безответственность. Адвокат-христианин Гэри Хауген утверждает, что для победы над насилием нужна эффективно работающая правоохранительная и судебная системы, которые заставят человека пожинать плоды своего поведения. В нашем же случае, единственное, что призовёт человека к ответственности – Божий суд. Один проповедник хвастался: «Раньше я был алкоголиком. Моя жена – не из либералок, она со мной не разводилась. Мои собутыльники смеялись: «Твоя богомолка тебя не бросает», а я им с гордостью отвечал: «Да, потому что ей совесть не позволяет. Вот сейчас я приду домой, упаду у дверей, как свинья, а она меня помоет, накормит». Так продолжалось десять лет. И, наконец, я покаялся». С одной стороны, можно сказать, что женщина поступала правильно, но с другой стороны, очевидно вмешательство Божьей милости в жизнь измученной супруги. Если бы она была «либералкой», она бы после первого раза сообщила мужу, что если он хочет сохранить семью, то ему нужно полагаться не на её чувствительную совесть, а на свои ответственные действия. «Хочешь жить со мною – прекращаешь пить и меняешь свою жизнь, а нет – мы расстаёмся». За безответственными действиями должно следовать не десять лет «благодати» в алкогольном угаре, а отрезвление через столкновение с последствиями: ты пьёшь – жена уходит, а не моет тебя, свинью (терминология автора).

Третья доминанта – благоговение перед абстрактным понятием «власть». Разговор двух молодых девушек в церковном дворе:

- Почему ты его не послушалась?

- Да он же ерунду говорит!

- Ну и что?! Он же мужчина, а по Библии, мы должны слушаться не только служителей, но и вообще всех братьев: «Женщина да повинуется мужчине».

Девушка, которая верит в то, что нужно заглядывать в рот всякому мужчине, что бы он ни говорил, и мужчине вообще, потому что он автоматически умнее и иерархически выше благодаря своему полу, - ещё не замужем. Можно представить, какие пресмыкательские отношения будут у них с мужем.

Мировоззрение постсоветского протестанта

Эти три доминанты (конечно же, их больше) наслаиваются на мировоззрение постсоветского протестанта и заводят человека в тупик. Во что верит такой христианин?

Прежде всего, в правильное толкование Библии «братством». Спросишь его, бывало:

- Почему ты так считаешь? Ты можешь доказать свою позицию на основании всей Библии, а не отдельных отрывков?

- Нет, но нас так учат, и я этому следую.

Недостаток богословских знаний и отсутствие правильного учения – проблема номер один.

Когда семья несчастливая, и человек не хочет ничего менять, это говорит о желании во что бы то ни стало повторять поведение своих предков: «Они мучались, и я буду. Чем я лучше других?» Боязнь выделиться удерживает людей в рабстве порочных моделей.

Вторая проблема – менталитет жертвы. Всё богословие постсоветских протестантов ориентировано на жизнь в гонениях на окраине общества. Жить в свободе они не умеют. «Когда я гоним и страдаю, я радуюсь: я мучим за Христа, и скоро Он придёт. А когда вокруг свобода, я соблазняюсь: я могу делать, что хочу, а значит, я волен выбирать и буду нести ответственность за свои решения. И, к тому же, если нет необходимости бороться за выживание, то для чего тогда жить?» Свобода дезориентирует, так уж лучше оставаться в упорядоченном рабстве. Многие оправдывают нежелание менять свою несчастную семейную жизнь словами: «Это мой крест» или «Ничего, многими скорбями надлежит нам войти в Царство Небесное», совершенно забывая о том, что их скорби вызваны их же руками, абсолютный hand-made.

Постсоветские протестанты существуют как замкнутая субкультура. Это чем-то похоже на фундаменталистский ислам. Насилие, творимое руками церковных служителей и представителей потомственных религиозников, вряд ли когда-то выйдет на общественный суд. Прихожане приучены не выносить сор из избы и не обращаться за помощью к государственным службам, потому что «церковь отделена от государства», «нельзя судиться у внешних», «лучше вам оставаться обиженными» и пр. Да и вообще «не может быть у верующего ничего общего с миром», а значит, и заявление в полицию писать не стоит: «поплачь лучше с мудрой сестрой-женой служителя о своей женской доле», «доверь всё в руки Бога» и смирись. Раболепство перед властью мужа, пастора и государства коренится в сакрализации власти, как таковой. Власть Божественна, считают они, просто потому, что человек занимает высокое место во властной иерархии, а не потому, что служит подчинённым (жене, пастве, народу) по Божьим законам. В условиях клановости и круговой поруки, у угнетённой женщины в церкви нет права на защиту – она может апеллировать только к Богу. И, к счастью, иногда Он вмешивается.

Где выход?

В церковь приходят обычные украинцы со славянским менталитетом. С годами они обретают опыт церковной жизни и становятся служителями и учителями для других, да вот беда: церковной культуре они научились, а евангельской – нет. Доминанты славянской культуры всё так же определяют их мировоззрение и всё так же влияют на восприятие Библии. В семьях нехристиан процветает насилие. Сами семьи иногда создаются по расчёту, безответственно и без любви. Но у нехристиан есть выход – развод. И шанс на новую историю. У христиан же только тупик. В традиционной протестантской церкви семьи создаются так же необдуманно и безответственно, как и в окружающем обществе, и пасторов это мало заботит. Они сами порою подбирают своим детям спутников по весьма прозаичным критериям. В процессе построения отношений христиане действуют по таким же принципам, что и нехристиане. Однако в тот момент, когда пара, наконец, понимает (и не благодаря пастору, а благодаря своему неудачному семейному опыту), что они сделали ошибку и хотят её исправить, им отвечают: «Увы! Развод – это признание ошибки, а она немыслима в среде непогрешимых евангельских христиан».

Да, главная доминанта, управляющая всем, - чувство собственной непогрешимости. Именно это не позволяет выносить сор из избы, называть вещи своими именами, признавать ошибки и начинать с чистого листа. Уж если играть, то до конца…

Поэтому в начале всего должна быть метанойя души, освобождение от навязанных культурой и субкультурой убеждений, тотальное «обновление ума». Обновлённое мировоззрение неизбежно приведёт человека к осознанию ценности личности, к радости и ответственности, которые дарит свобода, к истинному осознанию сущности и силы Божьей благодати, которая позволяет снять маску, подать голос, оказаться услышанным и освободиться.

Анна Кушнарева, Misantropic Church