Йоханнес Раймер о душепопечении в церкви
Йоханнес Раймер – профессор миссиологии, проповедник и миссионер, автор многих книг по семейной тематике, по теме душепопечительства. В начале июля он был спикером в Школе консультирования «Восстановление целостности», стал гостем Клуба LIFE, а также встретился с для интервью с журналистом Ассоциации «Еммануил». Он охотно согласился ответить на вопросы, которые в церквах чаще всего не задают. Представляем вашему вниманию эксклюзивное интервью с Йоханнесом Раймером.
— Среди христиан очень популярны ваши книги и проповеди о браке и семье. В частности цикл «Женился – и не умер». Что вы посоветуете пасторам, которые хотят, чтобы в церквах появлялись крепкие христианские семьи? И как нужно работать с молодёжью в этом направлении?
— Я советую пасторам заботиться о своей семье. Когда у пастора нет благословенной семейной жизни, тогда нет и душепопечения. Невозможно быть душепопечителем, не имея собственного опыта. Основная масса пасторов не знакома с библейскими основами семейной жизни – только в общих фразах. Я бы посоветовал им быть максимум честными – задаваться вопросами дельными, а не общими.
— Те, кто готовятся к браку – на какие три обязательных вопроса они должны дать вам ответ как душепопечителю?
— Я всегда спрашиваю как его, так и её: каково твоё призвание и духовные дары, и в чём заключается миссия твоей жизни? Они обычно отвечают, что это не по делу… Но невозможно жить совместной жизнью и при этом иметь два различных миссионерских направления. Мы объединяем два задания, две жизни, две судьбы, две биографии. И соединить – нужно знать себя, и, возможно, отдать себя в руки партнёра. Когда мы не отдаём, а хотим всё взять – это не любовь, а эгоизм.
Второй вопрос – что ты любишь в своём партнёре? Волосы, нос, смех, глаза, стиль?… Что? Если ответы именно такого рода, я говорю: вы не готовы к семейной жизни. Нужно любить личность, а не внешность. Влюбляясь во внешность, мы теряем отношения.
И третий вопрос – какая совместная цель руководит вами? Скажем, через 20 лет, где вы будете, куда вы движетесь?
Предбрачное душепопечение длится не день, не два, и даже не неделю.
Самая большая проблема наших пасторов в том, что они боятся этих вопросов. Редко какая пара в наше время не имела добрачных половых отношений. Но мало кто хочет называть вещи своими именами… Не должно быть секретов, нельзя привносить в семейную жизнь тень. Рано или поздно ржавчина не озвученных проблем проявится.
— Как создать счастливую семью, если уже есть раны от прошлых взаимоотношений, либо травмирующий психо-социальный или сексуальный опыт?
— Нужно работать с этими ранами. Если из беседы понятно, что человек болен – я помогу ему выздороветь. Ему нужна терапия прежде свадьбы. Если нет терапии – он выплеснет всё своё прошлое в новые отношения. Когда человек трансформировал свои раны – у него есть шанс начать всё с начала.
— Чья обязанность проводить такую работу: пастора, семейного консультанта, психолога?
— Проблема в том, что мы назвали христианского церковного менеджера пастырем. По Библии пастырь – это душепопечитель, тот, кто озабочен своей паствой. Когда пастор – менеджер церкви – он за всё в ответе: строит молитвенный дом, занимается финансами. И он не способен заниматься душепопечением. В таком случае нужно искать душепопечителя.
— Как реагировать священнослужителям и членам церкви на людей, которые признаются в гомосексуальном опыте? Должна ли поместная церковь иметь стратегию работы с такими людьми?
— Обязательно. Гомосексуализм – это девиация, то есть отклонение от созданного Богом. То есть грех. Бог создал нас для гетеросексуальной жизни. Израненная душа, неправильные жизненные ориентиры могли стать причиной отклонений. Церковь должна им помочь, иначе гомосексуалы возьмутся за церковь. В Европе всё поставлено с ног на голову, потому что церковь боится их как огня. Но если мы боимся грешника – мы не можем помочь ему. Церковь должна заняться этим вопросом.
— Как относиться к людям, пережившим сексуальное насилие – как реагировать, как утешать?
— Написано «Блаженны плачущие» – это те, кто плачут с плачущими. Любящий человек не останется равнодушным. Я буквальным образом прошу Бога, чтобы Он творил во мне то, что было во Христе. Его миссия – наша миссия.
— Культура насилия – что вы подразумеваете под этим термином, говоря, что она очень выражена на постсоветском пространстве?
— Это взаимосвязь мировоззрений и ценностей, которые двигают нашу жизнь. Это наша обыденная жизнь, которую мы обустраиваем по определённым принципам. В этой культуре наши понятия не совместились с религиозным мировоззрением. Это разорванные представления: в воскресенье я один, а в понедельник я совсем другой. Насилие – это всегда деформация личности.
— Вы и о религиозном насилии сейчас говорите?
— Конечно. Насилие может быть физическим, эмоциональным, идеологическим, и религиозным. А религиозная сфера влияет на все другие сферы. Так, как мы верим, мы и будем мыслить, как мыслим – так и будем вести, как ведём себя – то и получим в физическом мире. Это принцип культурной антропологии, а также принцип Библии. Когда человека деформирует религиозно, скажем, пастор-диктатор, обрезая любые попытки жить дарами духа, он лишает его всякого интереса жить по призванию. И он уходит. Его религиозно изнасиловали.
— «Сектантский дух» — это ещё одно словосочетание, которое вы любите использовать.
— Христос просил у Отца, чтобы Он дал нам единство. Чтобы люди увидели в нас любовь. В протестантизме, с первых дней его существования, появилось определённое «яканье» — акцент с духовного христианства был перенесён на знание доктрин. Если я правильно верю – я правильный верующий. И мы постоянно ведём дебаты: кто правильный? У нас богословие исключительно умственного склада. Протестантизм не несёт в себе глубокой духовности. В его истории было несколько коррективов, и один из них – пробуждение, связанное с пятидесятничеством. Мы в протестантизме стремимся жить истиной, забывая жить в любви. А ведь любовь и истина – это разные категории. Отсюда постоянные делёжки – каждый прав. Это я и называю сектантским духом.
— Как сегодня эффективно благовествовать, ведь церкви скорее теряют своих прихожан, чем пополняются новыми?
— Проблема в том, что мы разделили слова о Боге от жизни в Боге. В нашем постсоветском пространстве люди потеряли всякое доверие к церкви. Нам нужно жить в обществе, показать Христа, – в наших социальных программах, в отношении к ближним, – показать Христа на деле. Люди увидят нашу трансформированную жизнь, и начнут задаваться вопросами. У них появится желание жить так же. Прежде чем евангелизировать словами, евангелизируй жизнью, делом.
— Многие сегодня говорят о духовном упадке Европы. Почему это происходит, и грозит ли это Украине, России и другим странам СНГ?
— Убеждён, что грозит. Вся Европа построила систему общества на просвещении. А в центре идеологии просвещения стоит человек. «Я есмь, потому что я мыслю», «я могу», «я буду»… Это яканье особо выражено в Европе. И этот гуманизм выведет нас на антихристианство. Ответ в этой ситуации – церковь. Церковь, которая возвращается в общество. Которая становится пророческим голосом в обществе.
— 2017 год – особенный год для Германии и всего мира: мы празднуем 500-летие Реформации. В чём стоит реформировать церковь, чтобы она могла реформировать общество?
— Реформация нам такой церкви не дала. Реформация – это великое дело. У нас появилось богословие, которое помогло понять, что Бог милостив. Появились все solo – и за это мы благодарны Мартину Лютеру. Но после Лютера 200 лет церковь вообще не занималась миссией. И любая миссионерская попытка наказывалась чуть ли не смертной казнью. Поэтому сегодня, празднуя 500 лет, важно смотреть на ошибки и на то,чтонам реформация принесла. Для меня празднование реформации – это двоеточие. Нам не памятники нужны – нам жизнь нужна.
— Украина сейчас переживает очень непростой период: многие потеряли надежду на лучшее будущее. Что церкви делать, чтобы стать ответом для общества?
— Украина нуждается в церкви. Украина не нуждается в ещё одной политической партии. А церковь – это вызванные из мира люди, которые берут на себя ответственность за мир и за примирение. Роль церкви заключается не в том, чтобы показать, какие опасные и страшные агрессоры – говорить об этом надо, – но протянуть руку тому, кто убивает, уничтожает, показать ему путь спасения. Церковь – это посланник Божий, посланник со словом примирения. Я в Украине вижу очень много агрессии – есть причина для этого. Но Христос не кричал: где справедливость?! Он создал мост к тем, кто убивали и уничтожали. То, что происходит сегодня в Луганской и Донецкой области, – план Бога. Если церковь увидит этот план, увидит свою роль как агента примирения, тогда она станет голосом Божьим в политическом дискурсе. Не пули решают военные конфликты – их решают миротворцы. Дайте церкви быть церковью – перестаньте играть в политическую партию.
— Психологической служба Америки 140 лет, она помогает пострадавшим от стихийных бедствий, войны, насилия. Реально ли применить этот опыт в Украине на государственном уровне?
— Я не уверен, что психологическая служба США настолько успешно работает. Ни в одной стране я не видел столько жертв военных насилий, которым никто не помог. И столько самоубийств, как в Штатах. В некоторых странах мы применяем более эффективный опыт. Например опыт Норвегии. Там тоже есть проблемы, но психологическая служба эффективна. Нам нужны два аспекта: государственная поддержка – возможности и обязанности государства перед народом, и частные инициативы – ответственность общества. Государственные программы помогают лишь отчасти.
— Что в поведении человека, который возвращается из зоны боевых действий, должно насторожить? Что свидетельствует о том, что ему нужна психологическая помощь?
— Замкнутость, избегание людей, беспричинная потливость, волнение даже в спокойной обстановке, усталость и сонливость, – это признаки травмированной души.
— Как послужить людям, вернувшимся с войны? Что можно делать, а что не нужно?
— Чего вообще нельзя делать – показывать пальцем. Обычно так ведут себя пацифисты, говоря: вот так тебя Бог наказал. Эти ребята ушли на фронт, отдавая лучшее. Зачастую они идеалисты. Воевать за Родину, защищать свободу… Дать им любовь, показать, что мы с ними, мы их принимаем, – эту атмосферу они прочувствуют и может начнут открываться. Этим ребятам нужна не только семья – им нужны друзья. Всем израненным душам нужна специализированная помощь.
— Стоит ли насильно вести к психологу человека, вернувшегося из зоны боевых действий?
— Насильно никому не поможешь. Если человек полностью потерял себя – ушёл в наркотики, ушёл в полное отречение, потерял личность, – безвольного человека можно и заставить, но только на определённое время. Когда он скажет: я хочу, чтобы мне помогли, – это будет первый шаг в сторону помощи.
— Почему только молитвы о человеке, пережившем насилие, не помогают?
— Бог одним помогает, а другим нет. Просто у Него свои планы на каждого из нас. Одному Он даёт пережить все проблемы, а другому нет. Поэтому люди приходят, говорят: мы молились, возлагали руки, – нам веры не хватает… Но дело вообще не в вере. Дело в том, что человека Бог к чему-то готовит. Раз нет быстрого ответа, значит есть терапия, есть процесс – процесс ученичества, подготовки к служению.
— Советуете ли вы публично говорить о своих проблемах человеку, который пережил насилие?Может ли это ему помочь?
— Может помочь, а может усугубить ситуацию. Поэтому до того, как человек приходит к душепопечителю, ему нужно решить проблему с глазу на глаз. А психолог уже разберётся в ситуации. Если человек не способен пережить общественную реакцию, то и нельзя ему выходить в общество с этой проблемой. В наших церквах, особенно в харизматических кругах, люди выходят и признаются, открываются, а потом вокруг них начинаются шумные обсуждения. Но это не душепопечение – это разрывание человека на части. У такого подхода очень много жертв.
— Какие советы вы дадите тем, кто хочет помочь своему родственнику, другу, которому волей судьбы пришлось бежать с оккупированных территорий, спасая свою жизнь?
— Потеряв родину и всё самое дорогое, человек имеет право на слёзы. Право на горесть. Эти слёзы освобождают. «Ищите лучшего городу своему», – так написано в Библии. Израиль был освобождён на добро Вавилону – по сути своим врагам. История христианской миссии полна таких примеров. Ищите своё место там, где вы сейчас живёте.
Читайте также интересные статьи: